Какой же это замечательный сборник! Так бы и перечитывала его постоянно! Хотя что, собственно, мешает мне это сделать?) Основная причина, по которой мне понравилась эта книга, состоит в том, что рассказчик - это я в четырёхлетнем возрасте. Вот как он себя описывает:
"Стыдно признаться, а грех утаить, я всегда был смертельный охотник до страшных историй и не только верю, но даже не сомневаюсь в существовании колдунов, привидений и мертвецов, которые покидают свои могилы, так же как и огненных змеев, которые летают к деревенским вдовушкам и, рассыпаясь над кровлями изб, являются к ним в виде покойников, о коих они тоскуют." Ну точно я в детстве!
Итак, сюжет состоит в следующем: в некоем поместье собираются несколько человек и по очереди рассказывают страшные истории. Разумеется, все эти случаи происходили с ними в реальности. Среди них и старый вояка, и петербургский фат, и молодой скептик... В общем, собрались гости всех мастей! Их, образно говоря, можно разделить на два лагеря. Одни считают, что:
Пусть себе господа ученые, эти холодные разыскатели истины, эти Фомы неверные, которые сомневаются даже в том, что лешие обходят прохожих и что можно одним словом изурочить человека, смеются над моим легковерием; я не променяю на их сухие математические выводы, на их замороженный здравый смысл мои детские, но игривые и теплые мечты.
А другие:
А на колдунов и мертвецов есть управа, которую зовут просвещением.
Кстати, когда свою историю рассказывал вояка, он произнёс следующее:
Ведь это нечто другое; поставь меня хоть теперь против неприятельской батареи, видит бог, не струшу! А вот как где замешается нечистая сила, так уж тут, воля ваша, и вы, батюшка, немного нахрабритесь: сатана не пушка, на него не полезешь.
Мне эта фраза сразу показалась знакомой. И точно! Практически в том же духе высказался констебль непомнюкакегозовут в начале расследования дела, известного читателю как "Этюд в багровых тонах":
Вообще-то я не боюсь никого, кто ходит по земле, вот те, кто лежат под землёй, конечно, другое дело..."
В аннотации этот сборник сравнивают с "Вечерами на хуторе близ Диканьки". Определённое сходство прослеживается, особенно благодаря забавным описаниям:
Тут взглянул я на моего хозяина: вытянувшись в струнку, он стоял передо мной как лист перед травой, и на лице его происходили такие эволюции, что я чуть было не лопнул со смеху: огромные усы шевелились, глаза прыгали из стороны в сторону, а хохол на голове стоял почти дыбом.
Пять из шести историй происходят пусть с образованными людьми, но в сельской местности. Местом действия "Концерта бесов" же является Петербург. Именно этот рассказ чаще остальных включают в различные сборники русской мистической прозы и есть за что. С одной стороны, раз уж эта история про любовь, то ей присущи весьма специфические пафос и нагнетание. Но в данной ситуации от этого нет абсолютно никакого вреда, даже наоборот:
-- Эх, братец! -- сказал я с досадою. -- Как можно говорить такой вздор? Душа принадлежит не нам; ее отдавать никому не должно. Люби свою италиянскую певицу, женись на ней, если хочешь, пусть владеет твоим сердцем...
-- Сердцем! -- повторил насмешливым голосом мой приятель. -- Да что такое сердце? Разве оно бессмертно, как душа, разве оно не истлеет когда-нибудь в могиле? Прекрасный подарок: горсть пыли! Кто дарит свое сердце, тот обещает любить только до тех пор, пока оно бьется, а оно может застыть и сегодня и завтра; но кто отступается от души своей, тот отдает не жизнь, не тысячу жизней, а всю свою бесконечную вечность. Да, мой друг! Дарить так дарить! Теперь Лауретте бояться нечего, душа не сердце -- ее не закопают в могилу. Эх, хорошо сказал!
Сюжет у этого рассказа весьма трагический, но под конец мне всё равно стало смешно его читать. Наверное, я плохой человек.
Общий посыл этого восхитительного шедевра русской литературы можно выразить в следующем:
Мы все имеем какую-то врожденную наклонность верить чудесному; и хотя страх -- чувство вовсе не приятное, но мы любим это судорожное сжимание сердца, этот холод, которым обдает нас с ног до головы, когда нам кажется, что мы видим что-нибудь неестественное, и коль скоро мы дадим волю нашему сознанию, лишь только оно возьмет верх над рассудком, то мы готовы верить всему, пугаться всего, и точно так же, как в сильной горячке, хотя и сохраняем физические наши способности, а, несмотря на это, и видим, и слышим, и даже чувствуем все навыворот.
Да что мы знаем! Мы не видим далее своего носа, целый век играем в жмурки, а говорим утвердительно: "Это вздор! Это быть не может! Это противно здравому смыслу!" А что такое наш здравый смысл! Сбивчивые соображения, темные догадки, какой-то слабый свет, который иногда блеснет в потемках как будто бы нарочно для того, чтоб после нам еще сделалось темнее. Нетрудно говорить: "Я не верю этому!" А прошу мне доказать, почему и я не должен верить тому, что кажется тебе невероятным? Нет, я еще не знаю, кто более ошибается, тот ли, кто верит всему без разбора, или тот, для которого все то вздор, чего нельзя изъяснить одними физическими законами природы.
P.S. Я, кстати, не рекомендовала бы под конец расслабляться. В самом последнем предложении автор наносит внезапный удар читателю.